| They sow the seeds of distrust and get us to fear each other. | Они сеют семена недоверия... чтобы мы стали бояться друг друга. |
| Rose, you have no reason to fear me either. | Роуз, тебе тоже не стоит меня бояться. |
| For one day, all men shall fear Ixta, the Aztec commander who killed the chosen servant of Yetaxa. | За один день каждый человек будет бояться Иксту, Ацтекского командующего, который убьёт избранного слугу Етаксы. |
| Until then you have nothing to fear. | До тех пор вам нечего бояться. |
| There's no reason for it to fear man. | Ему нет никаких причин нас бояться. |
| And above all, l learned not to fear the unsightly effects of cellulite. | И помимо всего, я научился не бояться уродливого целлютита. |
| Stay calm, I've nothing to fear. | Сохраняй спокойствие, мне нечего бояться. |
| The members of the Afrikaner Resistance Movement (AWB), the Conservative Party and their allies have nothing to fear but fear itself. | Членам Движения сопротивления африканеров (ДСА), членам Консервативной партии и их союзникам нечего бояться кроме их самих. |
| The song ends with Franklin D. Roosevelt saying "The only thing we have to fear is fear itself", from his first inaugural address. | Песня заканчивается словами Франклина Рузвельта: «Единственное, чего мы должны бояться - это самих себя», взятыми из его первой инаугурационной речи. |
| We should not fear other countries becoming wealthy. | Нам не следует бояться, когда другие страны становятся состоятельными. |
| They may also fear losing their migration status if the relationship breaks down. | Они могут также бояться того, что они утратят миграционный статус, если их семейный союз распадется. |
| People quake with fear because I have the power to make them afraid. | Люди дрожат от страха потому что у меня есть сила заставить их бояться. |
| The worst thing to fear is fear itself. | Больше всего бояться нужно именно самого страха. |
| We are what those monsters fear, and they will fear us. | Мы то, чего эти чудовища боятся, и они будут нас бояться. |
| But they taught the world to fear me, and that fear protected my family. | Но они научили весь мир бояться меня и этот страх защищал мою семью. |
| Let me assert my firm belief... that the only thing we have to fear... is fear itself. | Позвольте мне высказать твёрдое убеждение в том, что нам нечего бояться, кроме самого страха. |
| To paraphrase Franklin Roosevelt from a different context, the greatest thing we have to fear is fear itself. | Перефразируя слова Франклина Рузвельта в ином контексте, самая страшная вещь, которой стоит бояться, это страх сам по себе. |
| In domestic violence situations, women with disabilities may fear reporting or leaving an abuser because of emotional, financial or physical dependence; they may also fear losing custody of their children. | В ситуациях бытового насилия женщины-инвалиды могут бояться пожаловаться на обидчика или оставить его в силу эмоциональной, финансовой или физической зависимости, а также страха лишиться опеки над детьми. |
| People hate and fear us, just like you will learn to hate and fear us. | Люди боятся и ненавидят нас, и ты тоже будешь ненавидеть и бояться. |
| The only thing we have to fear is fear itself. | "Единственное, что мы должны бояться" "Это сам страх" |
| If we feel it now and think it through, we will realize we have nothing to fear but fear itself. | Если мы прочувствуем это сейчас и обдумаем, мы поймём, что бояться нам нечего кроме самого страха. |
| Third, Prime Minister Alexis Tsipras must use his persuasive powers to convince the public, in the style of US President Franklin D. Roosevelt, that the only thing they have to fear is fear itself. | В-третьих, премьер-министру Алексису Ципрасу стоит использовать свою силу убеждения, чтобы объяснить народу - в стиле президента США Франклина Рузвельта, - что единственная вещь, которую они должны бояться - это собственно страх. |
| Who said, "We have nothing to fear but fear itself"? | Кто сказал: "Нам нечего бояться, кроме самого страха"? |
| Indeed, it is perhaps possible that engaging in technical discussions here in the Conference on Disarmament may have the effect of convincing some who fear negotiations that they have, in fact, little to fear. | Более того, пожалуй, даже возможно, что включение в технические дискуссии здесь, на Конференции по разоружению, может дать такой эффект, когда это убедит тех, кто страшится переговоров, что им, в сущности, есть мало чего бояться. |
| So, first of all, let me assert my firm belief that the only thing we have to fear is... fear itself. | И прежде всего, позвольте мне вас уверить, что единственное, что нам стоит бояться, это самого страха. |