| Specifically, Francis Fukuyama argued that the world had reached the 'end of history' in a Hegelian sense. | В частности, Фрэнсис Фукуяма утверждал, что мир достиг «конца истории» в Гегелевском смысле. |
| In 1989, Francis Fukuyama claimed in a famous essay that the Cold War's end marked the end of ideological evolution, "the end of history," with the "universalization of Western liberal democracy as the final form of human government." | В 1989 году Френсис Фукуяма заявил в своем известном эссе, что окончание холодной войны ознаменовало собой окончание идеологической эволюции, «конец истории», с «универсализацией западной либеральной демократии как окончательной формы человеческого управления». |
| Go from Fukuyama to Tomo? | Может от Фукуяма до Томо? |
| Both Fukuyama and North conclude that strong state-led economies can be accountable, but become fragile should the ruling elites fail to respond to popular majorities and to global norms of behavior and governance. | И Фукуяма, и Норт пришли к заключению, что страны с сильной, управляемой государством экономикой могут быть ответственными. |
| As Francis Fukuyama put it, democracy is more than the majority voting in elections. | Как заметил Фрэнсис Фукуяма: «Демократия - это больше, чем большинство голосующих на выборах». |
| Specifically, Francis Fukuyama argued that the world had reached the 'end of history' in a Hegelian sense. | В частности, Фрэнсис Фукуяма утверждал, что мир достиг «конца истории» в Гегелевском смысле. |
| When, a few years ago, the political scientist Francis Fukuyama, as witness to the end of the cold war, wrote about the end of history, he forgot about the immense creativity of human beings. | Когда несколько лет назад политолог Фрэнсис Фукуяма, как свидетель окончания "холодной войны", писал о конце истории, он забыл о неимоверной созидательности людей. |
| In 1989, Francis Fukuyama claimed in a famous essay that the Cold War's end marked the end of ideological evolution, "the end of history," with the "universalization of Western liberal democracy as the final form of human government." | В 1989 году Френсис Фукуяма заявил в своем известном эссе, что окончание холодной войны ознаменовало собой окончание идеологической эволюции, «конец истории», с «универсализацией западной либеральной демократии как окончательной формы человеческого управления». |
| As the revolutionary year of 1989 was unfolding, Francis Fukuyama, presciently yet controversially pondered whether the path chosen in Europe heralded the "end of history." | Когда происходила революция в 1989 году, Фрэнсис Фукуяма пророчески, но с оговорками размышлял, предвещает ли выбранный Европой путь "конец истории". |
| Both Fukuyama and North conclude that strong state-led economies can be accountable, but become fragile should the ruling elites fail to respond to popular majorities and to global norms of behavior and governance. | И Фукуяма, и Норт пришли к заключению, что страны с сильной, управляемой государством экономикой могут быть ответственными. |
| In the view of Mr. Fukuyama, universal history was evolving towards liberal democracy and capitalism. | По мнению г-на Фукуямы, развитие всеобщей истории ведет к либеральной демократии и капитализму. |
| Some members of the Security Council, in our view, are the last followers of Francis Fukuyama, who, as we know, wrote "The End of History and the Last Man". | Некоторые члены Совета Безопасности, на наш взгляд, являются последними последователями Фрэнсиса Фукуямы, который, как мы знаем, написал «Конец истории и последний человек». |
| Francis Fukuyama's End of History and Samuel Huntington's Clash of Civilisations appeared within a mere three years of each other in the 1990's, and a decade later the return of religion to politics is visible for all to see - and for many to suffer. | «Конец истории» Френсиса Фукуямы и «Столкновение цивилизаций» Сэмюеля Хантингтона вышли в свет через три года друг после друга в 1990-х годах, а десять лет спустя возвращение религии в политику стало очевидным для всех - и проблематичным для многих. |
| Our work, however, strongly supports Fukuyama's theory that cultures and values take a back seat to the level of a country's modernity in determining its social conditions. | Однако наша работа убедительно свидетельствует в поддержку теории Фукуямы о том, что культуры и ценности играют второстепенную роль в определении социальных условий страны в сравнении с ее уровнем современности. |
| Less than a quarter-century after Francis Fukuyama declared "the end of history," we seem to have arrived at the dawn of a new age of social and geopolitical upheaval. | Похоже, менее чем через четверть века после заявления Фрэнсиса Фукуямы о «конце истории», мы оказались на заре новой эры социальных и геополитических потрясений. |
| I work in Fukuyama now. | Я работаю в Фукуяме теперь. |
| She works in Fukuyama. | Она работает в Фукуяме. |